Общественные процессы развиваются нелинейно и часто совершенно непредсказуемо. В большинстве случаев они начинаются из-за на первый взгляд случайных факторов и носят узкий и локальный характер
В годы Первой мировой войны Россия была единственной из воюющих стран, в которой к февралю-марту 1917 года отсутствовала карточная система на продовольствие. Хлеб в государстве был, перебои с ним вызывались транспортными проблемами. И когда в Петрограде начались волнения из-за отсутствия хлеба в нескольких лавках на окраинах, правящий режим в принципе не понимал, что началась революция.
Кто в Москве вообще задумывался над тем, что заурядное уголовное дело против хабаровского губернатора вызовет волну протестов, которая нисколько не стихает, а имеет все признаки расширения в крае и, что особенно важно, на другие регионы.
Почему в России в острые моменты истории и внутренней политики на верхушку правящей вертикали нападает поразительная слепота, другой вопрос и требует отдельного рассмотрения. Заметим только, что нечто подобным отмечалась и украинская правящая элита накануне и в ходе двух Майданов. Можно привести примеры других стран.
Для Украины в свете агрессии России и оккупации нашей территории очень важно направление развития хабаровских протестов, охват выступлениями солидарности других регионов и как это отразится на внутренней и внешней политике соседней страны.
Здесь отметим несколько факторов, которые принципиально отличают события в Хабаровске от других, даже более длительных, протестов. Например, в Шиесе Архангельской области протестное противостояние продолжалось более года. Оно закончилось на данном этапе победой протестующих, но, во-первых, не получило значительного отклика в России и, во-вторых, не приобрело системного характера.
Представляется, что это произошло из-за того, что протестующие по ряду причин ограничились исключительно экологической тематикой и принципиально не захотели переходить в политическую плоскость. Тем самым они лишили себя значительной поддержки других регионов, которые сталкиваются с подобными проблемами.
Непонимание того, что в России экономика, финансы, строительство, экология, правосудие, полиция и прокуратура – это все политика, продолжает доминировать в обществе. Если заявлять, что политикой не занимаемся, то ничего и не добьешься. Власть по мелким вопросам, типа где строить храм, как в Екатеринбурге, может пойти на уступки, но все равно возьмет свое. Что чаще всего и случается.
Иллюзия, что царь Путин хороший, а окружающие его бояре плохие, насквозь пронизывала первую неделю хабаровских протестов. Считалось, что президент услышит, как народ заступается за избранного губернатора Фургала и все станет на свои места. Его вернут на должность и волнения успокоятся. Более того, люди в очередной раз поверят в доброго царя-президента.
Возможно, что так и было бы при описанном развитии событий, но логика путинской власти совершенно другая. Она состоит в том, что уступки обществу, признание своих ошибок означает слабость вертикали и на такое нельзя идти ни в коем случае.
Как результат, протесты не ослабели, наоборот, от субботы к субботе в них принимало участие все большее количество граждан. Дополнительным раздражающим фактором стали кадровые решения Кремля, придавшие протестам дополнительную и сильную динамику.
В какой-то момент у протестующих начали исчезать иллюзии относительно Путина. Радикализация и политизация протестов была неизбежной, и она произошла. Как всегда, для власти неожиданно и стремительно.
Требования относительно губернатора Фургала все больше стали отходить на второй план, на первый выдвигаются лозунги “Путина в отставку”, “Путин – наш враг”, “Проснись народ, проснись страна ведь нами правит Сатана”.
Московская власть и образ Путина потеряли свою сакральность. Они предстали в образе врагов жителей не только края, но и всего Дальнего Востока. И это оказалось только началом. “Страна поднимайся, Хабаровск с тобой”. То есть край только начало протестов и за ним пойдет вся Россия.
Важным аспектом является психологическое осознание непохожести Сибири и Дальнего Востока, что переходит в политическую плоскость. Стоит ли удивляться, что у протестующих среди множества флагов Хабаровского края 25 июля были заметны знамена Дальневосточной республики (ДВР), существовавшей здесь в 1920-1922 гг. Заметим, что она была субъектом международного права, так как признавалась рядом иностранных государств. Хотя существовала она недолго, но память о ней оказалась очень крепкой. Для многих дальневосточников и сибиряков Россия начинается на запад от Уральских гор.
Местные элиты начали понимать, что нужно от Москвы требовать не формального, а настоящего федерализма. Это тот фактор, который будет с удовольствием поддержан в других регионах, которые очень хотят для начала ослабить финансовую и административную удавку центра. Отсюда требование – “Москва – уходи”.
И, наконец, кардинальное изменение общественной атмосферы вокруг хабаровских протестов. Пришло осознание того, что агрессивная внешняя политика есть не просто продолжение внутренней, но она бьет по гражданам экономически.
Захват чужих территорий не проходит даром. Отсюда требование отказа от агрессии в отношении соседей. “Путин! Нам нужна достойная зарплата и пенсии, а не война с Украиной!!! Ради Бога, уходи!”. Люди в микрофон откровенно негативно отзывались об оккупации Крыма и агрессии на Донбассе.
Это в какой-то мере даже удивительно. Ведь в 2014 году эйфория от захвата Крыма в Хабаровске буквально била через край. Теперь наступило политическое тяжелое похмелье. И это только начало.
Как протесты в Хабаровске и в других городах, а они имеют тенденцию к расширению, скажется на внешней политике России, в частности, по отношению к Украине? Здесь есть несколько вариантов.
Первый. Кремль попытается оказать максимальное давление на Киев усилением обстрелов на Донбассе и попытками дестабилизировать внутреннюю ситуацию в Украине. Сюда же следует отнести увеличение помощи пророссийским партиям в надежде на усиление их позиций после местных выборов в октябре. Как следствие, разжигание сепаратизма в областях востока и юга.
Второй. Попытаться с помощью великодержавного разгула и агрессивностью на Донбассе отвлечь внимание большей части страны от протестов в Хабаровске и тем самым маргинализировать их. Это должно развязать руки по отношению к Украине. В том числе угрозами военного широкомасштабного вторжения. Пойти на него Москва не может, нет у нее для этого ресурсов, но поиграть мускулами в расчете на пугливых в Киеве вполне.
Третий. Пойти на косметические уступки по Донбассу и в случае их отклонения Киевом, обвинить его в желании продолжать войну. Очень вероятный вариант. Похоже, что его реализовывают в виде соглашения о прекращении огня. Тут очень многое зависит от украинской власти, а также позиции Берлина, Парижа и Вашингтона.
Появление пусть пока и не очень многочисленных лозунгов поддержки Украины ограничивает агрессивные устремления Кремля. Насколько? Очень зависит от расширения протестов и охвата ими других регионов. Есть обнадеживающие признаки.
Акции солидарности с Хабаровском прошли в Якутске, Новосибирске, Южно-Сахалинске, Владивостоке. Очень важно, что протест солидарности прошел в Североморске Мурманской области – главной военно-морской базе Северного флота.
Пока политический профиль протестов в России проявился не в полной мере. Ясно, что агрессивность Кремля теряет поддержку в России. Приблизят ли они мир на Донбассе и возврат Крыма пока сказать трудно. Российская демократия и либерализм в свое время закончились на Польше, ныне не совмещаются с независимостью Украины.
Leave a comment