Ликвидация ста банков практически никак не повлияла на снижение уровня проблемной задолженности, ведь большая ее часть была сформирована в 2017 г., и вызвано это было переходом на международные стандарты по определению неработающих активов.
Об этом на своей странице в “Фейсбук” написал финансовый эксперт Алексей Кущ.
Простыми словами, в 2014-2016 гг. при выведении “плохих” банков с рынка в общий котел ликвидации попадали и работающие кредиты, и проблемные. При этом банки, оставшиеся на плаву по милости регулятора, тщательно скрывали существующие проблемы, проводя краткосрочные реструктуризации уже безнадежных кредитов и капитализируя невыплаченные по ним проценты. Как это ни “странно”, но не все выжившие банки оказались “белыми и пушистыми”, что еще раз подчеркивает искусственность проведенной регулятором банковской сегрегации. Выявил Нацбанк и базовые причины появления проблемных активов. Их шесть. Первый – фактор войны, когда заемщики оказались либо на оккупированных территориях, либо пострадали в результате военных действий. Таковых 21% (без учета фактора Приватбанка, который существенно искажает статистику). На предприятия, пострадавшие в результате торговой блокады РФ (машиностроение, молочная промышленность, трубная) пришлось 7% NPL. Столько же стоил и фактор сокращения спроса в результате экономического кризиса: сектор операций с недвижимостью, строительство, автомобилестроение, производство строительных материалов. Примерно 25% NPL пришлось на компании, которые на момент выдачи кредитов не вели операционную деятельность – это так называемы “кредитные прокладки” или “пустышки”. Самая весомая часть проблемы приходится на фактор закредитованности. Здесь НБУ применял индикаторы оценки в виде соотношения долговой нагрузки к доходу (превышение в 2,5 и 5 раз), а также долга к показателю EBITDA (прибыль до выплаты процентов, налогов и амортотчислений) – превышение в пять раз. На группу “закредитованных” пришлось 46% NPL. Есть еще и группа невозвратных кредитов без выявленного базового фактора – 24%. При оценке у одного заемщика могли быть активированы два и больше базовых факторов, именно поэтому сумма процентных показателей по группам и не дает 100%. Это очень примечательные цифры. Форс-мажор в виде войны, аннексии, оккупации, разрушений, закрытия рынков СНГ, падения спроса вследствие катастрофического обвала курса гривни и инфляции – все это привело к появлению 35% NPL. Это трудно минимизировать, разве что в виде долгосрочных исков к РФ. Примерно четверть NPL – это банальный вывод средств с помощью фиктивных кредитных механизмов, здесь свое слово должны были сказать, но так и не сказали правоохранительные органы. Но 46% проблемных кредитов – это прямое следствие банальной корпоративной закредитованности, которая всегда возникает на пике экономического роста, а в 2013-м как раз и был такой пик микроцикла восстановления экономики после кризиса 2008-го. Эту проблему абсолютно по силам решить с помощью правильных моделей реструктуризации кредитных портфелей. Однако НБУ сделал все, чтобы они превратились в неработающие активы и вместо гарантированного, рассроченного во времени финансового потока, не приносили банкам уже ничего. Ведь “…никто не хочет и думать о том, пока “Титаник” плывет”…
Leave a comment