Карикатура Сергея Елкина на тему отношения Роскомнадзора к Twitter
Twitter – важная площадка для российского оппозиционного движения – под ударом властей. Но главная цель не он, а YouTube, ставший главным конкурентом пропагандистского ТВ, пишет Александр Плющев для DW.
Взаимоотношения российского государства и интернета перешли в новую стадию – власти впервые вводят ограничительные меры в отношении глобального популярного сервиса. Роскомнадзор пообещал замедлить доступ к платформе микроблогов Twitter, поскольку сервис, по данным ведомства, не выполняет требований российского законодательства.
По заветам Путина
Заявление Роскомнадзора последовало спустя несколько дней после того, как Владимир Путин дважды высказался о вредоносном характере интернета. В нем Путин нашел и детскую порнографию (кому-нибудь хоть раз в интернете попадалась детская порнография?), и распространение наркотиков, и склонение к суициду.
Не приходится сомневаться, что Роскомнадзор воплощал слова начальства в дела, поскольку все три пункта прегрешений содержались в заявлении ведомства о замедлении доступа к Twitter. Разумеется, без каких либо примеров, ссылок или скриншотов – российские официальные структуры давно перестали утруждать себя обоснованием своей позиции в публичном поле.
В России уже несколько лет обсуждают возможность блокировок популярных сетевых сервисов. Более того, несколько уже заблокировали – как профессиональную соцсеть Linkedin или интернет-рацию Zello, но до поистине глобальных, не нишевых платформ дело не доходило. В качестве потенциальных жертв российской цензуры обычно, помимо Twitter, называют Facebook и YouTube, реже – Instagram, теперь стали в этом контексте упоминать и Clubhouse. Но первым стал именно Twitter.
Почему именно Twitter?
Twitter, по большому счету, самая политизированная платформа в России. Политизированность вообще довольно абстрактный параметр, но тут и огромное число политически активных людей, и дискуссии и – возможно, главное, – молниеносное информирование о происходящем, в том числе и во время массовых политических акций. Само собой – несанкционированных, поскольку других теперь в России практически нет.
В то же время здесь практически нет развлекательного контента или каких-то услуг, вроде групп в Facebook, которые бы делали сервис ценным для неполитизированной аудитории. Соответственно, атака на Twitter является безопасной с точки зрения восстановления против власти значительного числа ее сторонников или людей политически нейтральных, чего нельзя сказать про YouTube или Instagram.
Характерно и то, что в качестве меры воздействия применяется не блокировка, а замедление доступа. Если эту меру удастся реализовать на практике, для пользователя это означает раздражающе долгую загрузку самого сервиса, картинок и видео, замедленную отправку сообщений и так далее. Это неудобство легко преодолевается с помощью VPN, но опыт показывает, что значительная часть аудитории не утруждает себя использованием средств обхода блокировок и популярность таких ресурсов падает. Неслучайно Telegram самому пришлось прокладывать себе дорогу к пользователю сквозь блокировку, что, впрочем, вполне удалось.
Хотели как лучше
Забавно, что в день атаки Роскомнадзора на Twitter обсуждали не только и, может быть, не столько ее саму, сколько одновременно переставшие отвечать сайты госорганов – Кремля, Думы, правительства и, конечно же, самого Роскомназдора. Официально было заявлено о сбое у крупнейшего провайдера – Ростелекома. Отмечается, что это не связано с мерами против Twitter, но даже если совпадение, то очень красивое и символичное.
Специалисты говорят, что при действиях такого рода не обойтись без масштабных сбоев. И они не заставили себя ждать – обнаружилось, что замедление доступа наблюдается на всех доменах, где встречается сочетание t.co (это короткий домен Twitter), в том числе и не имеющих никакого отношения к Twitter, скажем, microsoft.com или даже RT.com. Впрочем, пока массовых жалоб на работу Twitter нет, хотя у некоторых пользователей он отказывается грузиться совсем.
Twitter в роли LinkedIn
Атака на Twitter – это попытка первого применения закона об автономном Рунете, поскольку применяется с использованием оборудования, установленного провайдерам в рамках этого документа. И тут стоит вспомнить, что когда закон только принимался, его проталкивали под соусом защиты от внешних угроз. Но затем в качестве угрозы вписали размещение запрещенной информации, и, надо же такому случиться, что именно по этому поводу произошло первое применение закона.
Twitter, видимо, будет играть роль LinkedIn среди глобальных сервисов: на нем будут отрабатываться инструменты воздействия и технические рычаги, фиксироваться общественная реакция, он же будет служить пугалом для остальных. Попутно можно вернуться к законам о запрете инструментов обхода блокировок. Все это нужно в качестве артподготовки для атаки на главную цель – YouTube.
Twitter, YouTube, далее везде
Видеосервис сейчас – конкурент контролируемого властями телевидения и главный раздражитель в интернете с гигантским охватом и растущей долей общественно-политического контента, генерирование которого находится вне контроля государства. Однако блокировка YouTube прямо сейчас грозит превратить миллионы аполитичных или даже пропутинских пользователей в противников режима. Поэтому приходится тренироваться на Twitter.
Ну а стратегическое направление работы российских властей в интернете – превратить его в что-то вроде нынешнего телевидения. Ведь есть же спутниковое, на котором доступны и иностранные каналы, но его аудитория ничтожно мала по сравнению с эфирным. Так и в Сети будет много бесплатного развлекательного и пропагандистского контента на легкодоступных отечественных платформах и медленные и зачастую платные, как Netflix, иностранные сервисы. А если и это не поможет властям избавиться от все усиливающейся интернетобоязни, то можно включить и полностью автономный Рунет.
Leave a comment