Единодушие, с которым ведущие промышленно развитые страны предостерегают Путина от дальнейших нарушений границы Украины, должно быть недвусмысленным.
Если Путин дает понять, что у него нет повода для оптимизма в споре вокруг Украины, то западные послания ему, похоже, для начала произвели должный эффект.
Об этом пишет Николас Буссе из FAZ, передает Deutsche Welle, информирует UAINFO.org.
Он мог бы быть оптимистом только в том случае, если бы у него сложилось впечатление, особенно в его разговоре с Байденом, что он приближается к заявленным целям: что НАТО отменяет свое обещание, данное Украине (и Грузии) об их вступлении в альянс; и что больше не будет размещения западных вооружений вблизи границ России.
Оба требования с самого начала были настолько нереалистичными, что возникает вопрос, действительно ли Путин верит, что сможет достичь их путем создания (все еще обозримой) угрожающей концентрации войск на границе с Украиной.
Блок НАТО поставил бы под угрозу свой авторитет, если бы предоставил третьей стороне и даже потенциальному противнику право вето в отношении своего состава и базирования подразделений.
Если он надеялся, что хоть кто-то в (Западной) Европе будет готов отступить за его красные линии, то состоявшаяся на выходных встреча G7 лишила его таких иллюзий.
Единодушие, с которым ведущие промышленно развитые страны предостерегают его от дальнейших нарушений границы, должно быть недвусмысленным.
Цена, которую Путин заплатит за нападение на Украину, еще точно не определена, но, вероятно, она будет выше, чем в 2014 году.
С точки зрения Германии ввод в эксплуатацию «Северного потока — 2» в таком случае вряд ли будет возможен.
Для некоторых проблем, которые якобы беспокоят Путина, когда-то существовали решения посредством механизма контроля над вооружениями.
Россия, но не только она одна, несет некоторую вину за то, что большинство соответствующих договоров были расторгнуты.
Возвращение к прозрачности в военной сфере отвечало бы интересам всех заинтересованных сторон.
Однако самой большой угрозой для Путина является совершенно другая, которую он не может устранить с помощью переговоров: стремление к самоопределению и демократизации в Восточной Европе.