Андреевский спуск - киевский Монмартр - нынче стал пестрым до неузнаваемости. Между рядами с традиционными вышиванками и авторскими поделками затесались вездесущие лотки с бижутерией и фен-шуй сувенирами - как на обычном рынке. Найти среди этого ширпотреба что-нибудь стоящее сложно. Идешь - и глазу не за что зацепиться. Но все же не перевелись еще, оказывается, мастера на Андреевском. Те, настоящие, за работами которых - целый мир. В этом меня уверил «деревянный ювелир» Константин Нестеров.
В плену матовых деревяшек
Прилавок Кости не впечатляет размерами и какими-то особыми рекламными заманухами (его и заметить-то сложно). На небольшом столике, размером с четверть школьной парты, аккуратно разложены круглые деревянные медальоны на шнурочках. Они сделаны из кусочков срезанных сучьев и отполированы до блеска - так и хочется сразу их потрогать. А присмотревшись, начинаешь распознавать образы в очертаниях замысловатых контуров: то кота видишь толстого, почему-то улыбающегося, то балерину, то розу... Мне это напомнило детскую игру, когда лежишь на траве, смотришь в небо и угадываешь форму облаков.
Спрашиваю мастера:
- Для чего эти медальончики?
- Сам не знаю, - отвечает автор поделок, улыбаясь. - Берут люди, а действительно - для чего?
Многие после такого ответа уходят: и вправду, если вещь не к чему применить, на что она сдалась-то?
Ну а те, кого матовые Костины деревяшки бесповоротно пленили, остаются. Чтобы поговорить о них с мастером. Ведь Костя к тому же настоящий философ.
Недогоревший сучок - тоже проявление Бога
- Сейчас люди привыкли, что любая вещь должна «работать» на них, приносить пользу, быть практичной, - наше знакомство с Костей продолжается его развернутым ответом на мой вопрос о назначении поделок. - Но ведь есть неписанный закон: для того чтобы что-нибудь получить, нужно прежде самому что-то отдать. Моя задача - открыть людям красоту, мимо которой они ходят каждый день. У меня есть несколько работ на сучьях, которые я вытащил из недогоревшего костра. Ни один из этих кулонов не может повториться, так же, как и мы с вами неповторимы.
Ведь дерево - материя, объясняет Костя, а любая материя священна. Деревья и камни - тоже проявления Господни, как и люди. Просто мы с ними сделаны из разных материалов.
Кто вы по друидскому гороскопу?
- Наверное, вас очень уважают приверженцы теории друидов - они ведь тоже почитали деревья за божества? - высказываю предположение.
- Действительно, многие подходят к прилавку, рассматривают вещи, а потом хотят купить кулон из «их» дерева по гороскопу друидов. Иные просят меня подобрать что-то по этому же принципу - называют дату рождения, месяц, год...
Специально для таких случаев мастер держит под рукой календарь друидов, а также список мужских и женских пород деревьев.
- Я, конечно, подбираю им кулоны, но такие люди тоже из разряда «только чтобы взять». Просто в этом случае им нужна дополнительная сила или энергия дерева.
Мастер признается: сам он все эти «друидские» заморочки не любит - неразумно выбирать себе украшения по какому-то гороскопу. Свои вещи нужно чувствовать.
Одно время Костя работал на немца, который продавал его поделки в эзотерическом магазине в Мюнхене. Приятных воспоминаний от этого сотрудничества осталось мало.
- Я делал в день по пять кулонов, - говорит ювелир. - В конце каждого месяца, когда их набиралось изрядное количество, немец приезжал и покупал у меня товар по оптовой цене. Но через некоторое время я себя поймал на мысли, что работаю не в свое удовольствие, не ради творчества, а на результат. Это то же, что стоять на заводе за станком или конвейером. И когда заказчик приехал в следующий раз, я выставил ему такую цену за кулоны, что он отказался от сотрудничества.
«Дайте мне еще один кулон, тот собака погрызла»
Кулоны, которые Константин продает на Андреевском спуске, не очень дорогие - от 25 до 200 гривен. Чаще всего цена зависит от породы дерева. За два часа нашего разговора мастер не продал ни одного. Интересуюсь, с чего он в таком случае живет. Оказалось, что Костя занимается еще обработкой камней и минералов. Но обожает торговать на Узвозе именно деревянными поделками. Хотя, говорит, многие мастера нынче предпочитают не стоять самим за прилавком, а творить и создавать, не теряя времени.
- Мне кажется, работать можно и здесь, на людях, не закрываясь в мастерской. Это, кстати, одна из немногих оставшихся традиций Андреевского, который понемногу превращается в базар ширпотреба: посмотрите, сколько здесь развелось всяких... продавцов, - заканчивает он, подбирая наиболее тактичное определение. - Кроме того, я очень люблю своего покупателя. Люди потом приходят ко мне, рассказывают о кулонах, как о домашних любимцах. Одна мама купила медальон для дочки, а потом поделилась, что девочка гораздо спокойнее стала, начав его носить - все время поглаживает вещичку. Швед у меня когда-то медальон купил, а через полгода приходит и снова себе подбирает. Говорю: «У вас ведь уже есть один!» «Тот собака погрызла», - ответил он.
Инжир с мусорки ботсада
Названия кулонам Костя не дает:
- Я думаю, что и художественные картины тоже называть не стоит - это как лепить на них свое клеймо. Каждый ведь воспринимает по-своему, - считает он. - Как-то возле моего столика остановился мужчина, и я начал рассказывать ему о своих поделках. Он на меня посмотрел так пристально: зачем, мол, вы все это объясняете - эти вещи ведь сами за себя говорят.
Зато к каждому шнурку Костя цепляет маленькую бирку с названием породы дерева, из которого вырезал медальон.
Интересуюсь, где мастер достает экзотические деревяшки - у него ведь тут и фикус, и инжир, и сандаловое дерево...
- На мусорке возле оранжереи ботсада, - отвечает Константин. - Они обрезают свои деревья, и ненужные ветки выбрасывают.
И танцовщица варьете на осине
Свои работы мастер не запоминает, хотя и тратит на небольшую поделку десять часов, а то и больше. Но у него есть специальная коробка, куда Костя складывает «все, что жалко продать», в ней собралось около 300 вещей. Он показал мне некоторые из них. Каждая - какой-то образ, созданный на дереве самой природой.
- Вот смотри, на сучке березы - кот. А вот танцовщица варьете на осине (девушка на самом деле как будто танцует канкан, даже специфический наряд просматривается).
А вот на этом клене, пораженном омелой, проявился Иисус-сеятель: глянь, Спаситель как будто бросает в землю зерно.
Такие изображения получаются на больных деревьях, объясняет мастер. Например, ветка сломалась, в месте перелома в породу попала вода и по мере своего проникновения в волокно дерева уже образовала свой рисунок.
А на медальонах из здоровых деревьев видны только ровненькие или витиеватые концентрические круги.
Татьяна КОГУТИЧ
